Я шёл выносить мусор и увидел на снегу полбуханки хлеба. Я поднял его. Хлеб оказался высохшим и больше напоминал камень, и я кинул его в контейнер. Только я отошёл, как услышал сзади ругательства. Я обернулся. Наклонившись, в контейнере ковырялся очень пожилой человек. 

«Бомж? – подумал я, – хотя нет. Одет прилично. Что же его так заинтересовало в этом ящике?» 

Дед достал тот самый хлеб, стряхнул его и бережно убрал в пакет. «Чудной!» – опять подумал я и пошёл домой. На следующий день я снова встретил этого деда, но уже на остановке. 

Он, понемногу доставая хлеб из пакета, кормил птиц. Я присел рядом с ним на скамейку и внимательно наблюдал, как птицы подходят и берут крошки хлеба, причём делают это аккуратно и неспешно.

– Им важно очень хорошо питаться; зимой без еды тяжело и можно погибнуть, – внезапно еле слышно сказал старик. – Я никогда не думал, что настанет тот день, когда люди перестанут ценить хлеб. 

Каждый день я собираю его на улице в помойках. За последние годы я видел кучу всякого хлеба, который просто был никому не нужен. Куча хлеба, – он задумался, – Моей маме не хватило лишь маленького кусочка, а тут куча...

Какая-то медленная дрожь прошлась по мне. Я сидел и тупо молчал, смотря на его старые скукоженые руки, которые всё доставали и доставали нескончаемые крошки из пакета. Я даже не заметил, как подошёл мой автобус, открыл двери, закрыл и уехал. Тогда мне почему-то хотелось слушать его голос, я как будто всю жизнь был знаком с этим человеком.

– Тогда нас эвакуировали, – снова услышал я. – Несколько дней мы ехали на поезде в неизвестность. Мне было восемь, а Сашке полгода. Мама всегда крепко прижимала нас к себе, чтобы согреть. Было очень холодно. Еды практически не было. Каждый сухарик мама делила на две половины, один, что побольше, отдавала мне, а другой клала себе в рот, долго жевала и отдавала Сашке. Вон прям как эта ворона.

Я посмотрел и действительно: та, что побольше, кормила изо рта того, что поменьше.

 Старик достал кусок побольше и кинул вороне и продолжил:

– Нас тогда бомбить стали, и поезд встал. Дальше ехать нельзя было. Я не знаю, где мы были. Кругом леса, поля и зима. Многие тогда погибли. Хоронили прямо в снегу, не было сил совсем, да и лопат тоже не было. 

У кого ещё были силы, те уходили, но куда, никто не знает. Мама взяла Сашку, и мы пошли через лес. Шли долго и сколько, я тоже не знаю. Ели снег, тогда он казался таким вкусным. Мама говорила, что это такая белая вкусная каша. А потом закончился последний сухарик. 

А потом... потом мама не проснулась. Я понимал, что нужно идти. Во чтобы не стало, но нужно идти. Я взял Сашку на руки, и мы шли, шли, шли... Я помню, как я упал. Казалось – всё! Я смотрел на Сашку, а он улыбнулся и посмотрел куда-то в сторону. 

Я из последних сил поднял голову и увидел недалеко огромную собаку; тогда я ещё не знал, что это был волк. Я никогда их не видел. Он подошёл к нам и обнюхал. Сашка протянул ему руку. Что-то такое знакомое было в этих глазах. 

Волк пошёл, остановился, и будто зовя меня, снова пошёл. Я не знаю, откуда у меня взялись силы, но я, прихватив брата, пошёл за ним. Через два поля мы вышли к деревне, и тут я снова упал. Очнулся я оттого, что меня кто-то гладил. 

Я открыл глаза и закричал: мама! мама! Но это была не она. Напротив сидела женщина и растирала меня чем-то. Сашка лежал в люльке и пил молоко. 

Очухавшись, я рассказал всю нашу историю этой женщине и про большую собаку тоже. Она лишь тогда улыбнулась и сказала, что в их краях никогда не видели волков. Эта женщина приютила нас и стала нашей мамой. Но мы с Сашкой ещё долго таскали и прятали хлеб под кроватью. Мы ждали, что придёт мама и мы обязательно её накормим.

«Последний автобус!» — услышал я чей-то голос. Я обернулся, но рядом никого не было. Я ехал домой и всё время думал об этом старике. Впервые в жизни я стал уважать хлеб. Если я находил засохший хлеб, то размачивал его и отдавал птицам. Лишь тогда, сидя там на остановке, я понял, что тот, кто знает, что такое голод, никогда не выбросит хлеб.

Когда-то давно говорили, что хлеб всему голова и я очень надеюсь, что прочитав этот рассказ, люди будут более бережно относиться к хлебу, и я очередной раз не увижу его на мусорке.

 Игорь Шихов