Четырнадцатилетний Макарио бросился на траву под кофейными деревьями, громко рыдая. Кровь струилась из его раненой ноги. «Что мне делать? Куда идти? Она пыталась убить меня, моя собственная мать чуть не убила меня! Если бы мачети (широкий испанский нож) попал мне в голову, а не в ногу, я лежал бы мертвый. Она была бы рада, что убила своего единственного сына!»

Долго плакал Макарио. Чем заслужил он такое обращение? Должен ли он сделать то, что умиротворило бы ее? Должен ли он доставить ей удовольствие, отказавшись от этой чудной, новой религии? Или лучше лечь на рельсы под поезд, чтобы покончить свое безрадостное существование?

Тропическое солнце спустилось к горизонту, когда Макарио принял важное решение. Он не мог теперь повернуть назад. Если бы даже все оставили его, у него есть могущественный Друг – Иисус, и он последует за этим Другом.

Несколько месяцев тому назад босоногий Макарио брел в воскресенье по пыльной, проселочной дороге, неся корзинку с овощами, чтобы продать их на базаре в ближайшем городке. На вырученные деньги он должен был принести домой сыр, мясо, соль и сахар. Он не смел купить себе сластей в награду и никогда не получал ни слова похвалы.

Жизнь Макарио протекала в  постоянной работе на ферме и облегчалась только этим еженедельным путешествием на базар. Иногда в городе бывала ярмарка, и он стоял, как очарованный, перед каруселью, на которой не осмеливался покататься. Как ему хотелось иметь хоть один из тех ярких воздушных шаров! Но его бдительная мать узнала бы, если б он истратил хотя бы пенни на свое удовольствие.

«За сколько ты продал кукурузу? – спросит она. – Разве ты не мог получить за нее больше?» Печальным был для него день, когда он забывал, сколько  запрашивал за товар или сколько платил. Его счета должны были согласовываться с ее знанием текущих цен.

В это воскресенье не было ярмарки с ларьками раскрашенных пряников и конфет. Вместо знакомой музыки он услышал пение через открытую дверь дома. Крепко держа свою корзинку, он остановился послушать. Маленькая группа людей, сидевших на скамейках внутри дома, пела:

Иисуса ты впусти,
Иисуса ты впусти,
Дверь открой широко,
Сердце распахни,
Иисуса ты впусти...

Пели по-испански на языке  страны Никарагуа (Центральная Америка), где жил Макарио. Ему понравилась песня. Ум его прояснялся немного, хотя он в первый раз слушал весть о любящем Боге, Который послал Своего Сына умереть за грешников. Некоторое познание о Боге было приобретено им во время шумных празднеств, посвящаемых чудотворному образу некоего святого из Тринидада.

Все время по пути домой Макарио недоумевал, кто были эти люди, так радостно певшие, которые, казалось, знали лично Бога. Они, должно быть, протестанты, а он слышал, что это плохие люди, которые поклоняются козлу. Но он не видел никакого козла, и люди эти не показались плохими. Макарио решил, что он должен узнать больше об этой религии.

После того каждое воскресенье Макарио с увлечением слушал слова, которые были подобны живительной влаге для его жаждущей души. Но, говорят, что всегда найдется кто-нибудь, кто отнимет радость из жизни, и этот некто рассказал матери Макарио, что ее сын слушает «протестантских диаволов», и лучше будет, если она прекратит это раньше, чем они захватят его в свои когти.

У его матери была своя собственная религия, которой она была очень предана. На ее столе стояли изображения святых и святые картины. Она жгла свечи перед ними и ставила свежие цветы. Если ее сына обманут эти протестанты, он больше не будет становиться на колени перед ее образами и говорить молитвы! О, она предпочла бы видеть его пьяницей или даже мертвым, чем переменившим свою религию...

Однажды, в воскресенье, когда он вернулся из города, она встретила его у двери с бичoм в руке, свитым из четырех веревок. Сорвав с него верхнюю одежду и бросив его на койку, она немилосердно избила его. «Теперь, – думала она, –  он не посмеет больше слушать этих диаволов». Но Макарио слышал о Спасителе, Который был избит и истязуем за грехи всего мира и распят за эти грехи. «Да, Он понес также мои грехи. Не должен ли и я страдать за такого Спасителя?» – думал мальчик, вытирая слезы.

Он продолжал посещать собрания и терпел побои. Но однажды ярость его матери дошла до крайнего предела. Когда Макарио стоял к ней спиной, она нанесла ему два сильных удара дубиной, которую употребляли для вымолачивания зерна. Затем, схватив длинный нож, она закричала о своем намерении покончить со всем этим беспокойством и мучением, убив его. Она бросила нож в Макарио, но промахнулась, и нож ударил его по ноге.

Этот ужасный поступок матери  и привел Макарио в кофейную рощу, где он пришел к окончательному решению: всю свою жизнь  следовать за Христом.

Когда день склонился к вечеру, он встал с колен и направился к дому дяди, который ласково принял его. Услышав о происшедшем, дядя предложил пойти с юношей домой и поговорить с разъяренной матерью: может быть, ее гнев утихнет?

Тем временем любивший его дедушка, в доме которого и жил  Макарио с матерью, принял его сторону. Он с негодованием обрушился на мать. «Если мальчик не придет домой сегодня вечером, ты должна оставить мой дом», – сказал он в заключение.  Так что когда дядя привел Макарио домой, мать хорошо приняла его и накормила ужином.

Все же и после этого побои и страдания бедного мальчика продолжались, и его жизнь не стала легче. Однажды, вернувшись после собрания очень поздно, когда все уже спали, он преклонил колени между корней дерева и молился об избавлении. Затем, найдя в темноте веревку от дверной щеколды, он вошел и лег спокойно спать. Утром, мать, думавшая, что он провел ночь во дворе, увидев его в постели, решила, что он был колдун, раз смог пройти через дверь, не отворив ее. И опять ему пришлось терпеть побои.

Прошло четыре года, в течение которых Макарио ходил с евангелизационной группой, смело свидетельствуя о своем Спасителе и приобретая уважение пасторов и миссионеров. В восемнадцать лет он решил принять крещение, но должен был тщательно скрывать это от своей матери. Ему нужна была новая одежда для этого события; собственных денег у него не было, но кое-как ему удалось получить новую рубашку от матери.

Духовные руководители Макарио считали, что он должен развить свои способности, пройдя трехлетний курс в Центрально-Американском Библейском институте, в Гватемале. Около этого времени умер дедушка, оставив его, уже двадцатитрехлетнего юношу, опекуном семейного имущества и главой семьи.

Но даже эти обязанности не удержали Макарио от получения образования в чужой стране. Нужны были крепкая вера и немалое мужество, чтобы пойти против материнских   упреков и обвинений. Кроме того, он никогда не учился в школе и его знания, приобретенные от частных учителей и в вечерних классах, были недостаточны. Тем не менее, мужество, отмечавшее его юношеское свидетельство, не изменило ему, и институт он окончил в обычные три года. Во все время студенчества он оставался в Гватемале, проводя свои каникулы в евангелизационной работе.

Тем временем его мать, обличаемая чистой и преданной Богу жизнью сына, отдалась призыву Господа и была спасена. Теперь она желала встретить своего сына с распростертыми объятиями. Она откормила свинью для этого радостного дня, но мужество почти покидало ее, когда она вспоминала свое прошлое жестокое отношение к  нему. Как Савл из Тарса, она думала раньше, что служила тем Богу.

При виде сына она потеряла сознание, и с трудом была приведена в чувство.

Макарио сразу начал активное  служение, как пастор. Он и теперь служит пастором в преуспевающей церкви в Манагуа, столице Никарагуа. Многие из его родственников были спасены благодаря его свидетельству. Руководимый Духом Святым, он женился на христианке, которая стала ему истинной и верной помощницей и матерью его пятерых детей.

Пройдя школу страдания, он умеет сочувствовать угнетенным и беспомощным, и его паства любит его с необыкновенной преданностью. Как-то, после его двухнедельного отсутствия, они устроили специальное собрание, чтобы приветствовать его возвращение.

«Если бы я уехал в Китай и вернулся оттуда, они не могли бы сделать больше, чтобы отпраздновать мое возвращение», – с нежной и радостной улыбкой говорил он. Улыбающееся лицо его матери было доказательством чуда, совершенного и в ее сердце Духом Святым.

Благословенным днем для нее и многих, многих других был день, когда бедный, босоногий и скромный фермерский мальчик остановился, чтобы послушать песнь «Иисуса ты впусти», и когда он открыл свое сердце для благодатной Божьей любви.

Н.Н.