Мы все только собираемся жить. И когда смерть уже готова заглянуть нам в душу, мы, ощущая мрак могилы, подобно многострадальному Иову, задаем себе вопрос: «Когда умрет человек, то будет ли он опять жить?» (Иов. 14:14). Другими словами, существует ли загробная жизнь? Есть ли у нас основание верить в бессмертие души, в грядущее воскресение умерших?

Душа человека будет жить после смерти. Об этом свидетельствует евангельская притча, которую сказал Сам Христос: «Некоторый человек был богат, одевался в порфиру и виссон и каждый день пиршествовал блистательно.

Был также некоторый нищий, именем Лазарь, который лежал у ворот его в струпьях и желал напитаться крошками, падающими со стола богача; и псы, приходя, лизали струпья его.

Умер нищий и отнесен был ангелами на лоно Аврамово; умер и богач, и похоронили его. И в аде, будучи в муках, он поднял глаза свои, увидел вдали Авраама и Лазаря на лоне его и возопив сказал: отче Аврааме! умилосердись надо мною и пошли Лазаря, чтобы омочил конец перста своего в воде и прохладил язык мой, ибо я мучусь в пламени сем.

Но Авраам сказал: чадо! вспомни, что ты получил уже доброе твое в жизни твоей, а Лазарь злое; ныне же он здесь утешается, а ты страдаешь; и сверх всего того между нами и вами утверждена великая пропасть, так что хотящие перейти отсюда к вам не могут, также и оттуда к нам не переходят.

Тогда сказал он: так прошу тебя, отче, пошли его в дом отца моего, ибо у меня пять братьев: пусть он засвидетельствует им, чтоб и они не пришли в это место мучения.

Авраам сказал ему: у них есть Моисей и пророки; пусть слушают их. Он же сказал: нет, отче Аврааме, но если кто из мертвых придет к ним, покаются.

Тогда Авраам сказал ему: если Моисея и пророков не слушают, то если бы кто и из мертвых воскрес, не поверят» (Лк. 16:19-31).

В этой притче Христос раскрывает тайны загробного мира, которые никогда не были бы способны возникнуть в человеческом воображении. Христос как бы переносит нас за грань, отделяющую видимое от невидимого, и мы, доверяясь Его непреложным словам, постигаем истину бессмертия.

Перед нами муки и вечное блаженство, закон возмездия и безусловность конечной Божьей справедливости, воздающему каждому по делам его. Как видим, земная жизнь богача не закончилась пышной церемонией его погребения. Только перейдя грань земного бытия, бессмертной душе богача открылась трагическая развязка, и он вынужден мучиться в пламени неугасающего огня бесконечную вечность.

Надежда жить вечной жизнью всегда была и всегда будет высшим благом каждого человека на земле. В этой надежде черпали силу и вдохновение лучшие люди всех времён. Авраам готов был расстаться с единственным и любимым сыном Исааком. Он верил, «что Бог силен и из мертвых воскресить» (Евр. 11:19).

Иов, не получивший утешение от друзей, утешился надеждой бессмертия и воскликнул: «А я знаю, Искупитель мой жив, и Он в последний день восставит из праха распадающуюся кожу мою сию; и я во плоти моей узрю Бога» (Иов. 19: 25,26). Страдания не поколебали уверенности Иова. Напротив, они только углубили, усилили его уверенность в бессмертии.

Библия повествует о Данииле, который с дерзновением пророчество вал о том, что «многие из спящих в прахе земли пробудятся, одни для жизни вечной, другие на вечное поругание и посрамление. И разумные будут сиять, как светила на тверди, и обратившие многих к правде — как звезды, вовеки, навсегда» (Дан. 12: 2,3).

Христос подтвердил чаяния верующих, говоря: «Воля Пославшего Меня есть та, чтобы всякий, видящий Сына и верующий в Него, имел жизнь вечную; и Я воскрешу его в последний день» (Ин. 6:39,40).

Мы всегда ценим в людях нравственные качества и добродетели, и порицаем безнравственность и пороки. Наши аппетиты и желания плоти встречают противодействие в нашем разуме, чувствах, совести.

Чем объяснить это внутреннее непримиримое противоречие? Если бы мы, подобно животным, были только плотские существа, то никогда не знали бы этой борьбы. Мы позволили бы своему телу без сожалений и угрызений совести плыть по течению его низших стремлений.

Но мы видим, что наша воля находится всегда в открытой войне с нашими плотскими инстинктами и порочными наклонностями. И войну эту объявляет наша бессмертная душа, а не наша кровь и плоть.

В душе мы носим как бы некий безмерный и в то же время ощутимый масштаб вечности, жаждем всего абсолютного и неизменного, прекрасного, истинного, а земная жизнь даёт нам только преходящее, изменчивое, ложное. Душа неразрушима и должна продолжать своё существование после распада телесного организма.

Материя распадается на простейшие составные элементы. Душа не может быть уничтожена. «Дух Божий создал меня, и дыхание Вседержителя дало мне жизнь», — говорит муж Божий (Иов. 33:4). Дух не умирает и не может умереть.

Умирающему на кресте разбойнику Христос обещал: «Истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю» (Лк. 23:43). Значит, будет живым и бессмертным.

Ученикам Христос заповедал не бояться смерти: «Не боитесь убивающих тело, души же не могущих убить…» (Мтф. 10:28).

Известно, что материальные клетки тела непрестанно обновляются. У человека в двадцатилетнем возрасте было одно тело, а в тридцать лет у того же человека от прежнего тела не осталось никаких прежних частиц, а образовалось новое тело с новыми клетками. За всё это время внутренняя природа человека, его личность, осталась той же, какой была раньше, и никаких изменений она не претерпела. Со временем тело изнашивается, душа же остается бодрой, юношеской.

Верующий человек не ищет смерти, но и не боится её. Он уже здесь, на земле, живёт жизнью души, которая не умирает при смерти тела. «Ибо знаем, — говорит апостол Павел, — что, когда земной наш дом, эта хижина, разрушится, мы имеем от Бога жилище на небесах, дом нерукотворный, вечный» (2 Кор. 5:1).

«Зачем нужны, вопрошает герой одного из произведений, мозговые центры и извилины, зачем зрение, речь, самочувствие, гений, если всему этому суждено уйти в землю и, в конце концов, потом миллионы лет без смысла и цели носиться с землёй вокруг солнца?» И действительно, при таком ощущении бессмысленности жизни человек обречён на прострацию, душевную катастрофу, а мир, в котором он живёт, подобен замкнутому кругу, из которого нет выхода.

Но достаточно внести в общую картину мира эти дивные штрихи истинности бессмертия, чтобы она из незаконченного творения обратилась в шедевр Творца. «Он распростер север над пустотою, повесил землю ни на чем. Он заключает воды в облаках Своих, и облако не расседается под ними. Он поставил престол Свой, распростер над ним облако Свое. Черту провел над поверхностью воды, до границ света со тьмою… Силою Своею волнует море, и разумом Своим сражает его дерзость. От духа Его — великолепие неба…» (Иов. 26:7-10,12,13).

«Как разуметь, спрашивают ученые, хотя бы превращение гусеницы в бабочку, какого-нибудь ползающего шелковичного червя – в порхающее легкокрылое существо? Не есть ли это пробуждение после сна, воскресение после смерти?»

Священное Писание открывает истинность бессмертия: «Есть тела небесные и тела земные… Сеется в тлении, восстает в нетлении; сеется в уничижении, восстает в славе; сеется в немощи, восстает в силе; сеется тело душевное, восстает тело духовное. Есть тело душевное, есть тело и духовное» (Кор. 15:40-42-44).

И ещё вопрос, над которым трудились люди науки: может ли живое существо с потерей сознания продолжать жить? Конечно может! Уже в чередовании сна и бодрствования мы наблюдаем эту смену сознания и забытья. У нас нет даже мельчайшей капли сознания в период утробной жизни, и всё же мы живём.

Нужно сказать, что во время взросления вполне развившееся сознание приходит к нам не сразу, мы владеем им только в годы нашей зрелости. Наконец, треть нашей жизни, отданная сну, протекает вне полного сознания.

Мы убеждены, что отрицание бессмертия души и существования загробной жизни основано не на выводах разума, не на достижениях и открытиях науки и знания, а на пассивности умственного склада отрицателей, на их духовном невежестве. Люди отрицают предложенную истину, чтобы успокоить порочную совесть, оправдать греховные поступки; отрицают «по лукавству человеков, по хитрому искусству обольщения» (Еф. 4:14).

Если нет бессмертия, тогда нет никакой возможности объяснить себе стремление души человека к беспредельному. Если нет бессмертия, устои нравственности лишаются прочной основы и неизбежно рухнут, ибо подлинно нравственная жизнь неразрывно связана с идеей бессмертия.

Если нет бессмертия, тогда всякая общественная моральная жизнь оказалась бы пустой утопией, лабиринтом одних лишь несообразностей и противоречий. Но душа бессмертна! Наша телесная смерть – лишь перемена одежды души: умирая, мы снимаем только платье.

Душа всегда решительно отказывается удовлетвориться одним земным, временным, тленным. Она, как ребёнок, отнятый от матери, плачет до тех пор, пока снова не возвратится к матери, а возвратившись, успокаивается. «Только в Боге успокаивается душа моя», – говорит псалмопевец. Только в Боге! А вне Бога — один мрак, суета и томление духа, разочарование, обман, грех, беззаконие, вечная смерть и вечные страдания.

Мысль, что только расставшись с земной жизнью мы становимся бессмертными – ложная. Мы не только тогда, а всегда бессмертны: бессмертны по своей духовной сущности вне всякой зависимости от нашего земного поведения. Через смерть мы вступаем во врата вечности, независимо оттого, предстоят ли нам вечные мучения или вечное блаженство.

Ещё при жизни нераскаянный грешник пользуется правом выбора и живёт той жизнью, которой ему придётся жить вечно в аду: «Сеющий в плоть свою от плоти пожнет тление; а сеющий в дух от духа пожнет жизнь вечную» (Гал. 6: 8).

Человек порочный, утопающий в греховном омуте, уже здесь, на земле, переживает весь кошмар своей больной души. Он знает, и никто не разубедит его в том, что беспутная жизнь, какую он ведёт, безусловно, требует возмездия.

Итак, человеку нужно покаяние. Покаяние глубокое и осознанное, чтобы обрести жизнь вечную.

Самым распространённым заблуждением является веками укоренившийся взгляд, что покаяться перед Богом — значит хотя бы раз в году вспомнить и перечислить Ему все совершенные грехи, пороки и преступления, как если бы Бог не знал или забыл про них.

Люди чувствуют свою задолженность перед Богом, но при этом не имеют в сердце ни малейшего желания расплатиться с долгами и освободиться от исповеданных явных и тайных грехов. Можно ли такую исповедь признать истинной?

Такого ли покаяния ожидает Бог от кающегося грешника? Конечно нет! По учению Писания слово «покаяние» означает внутренний крутой поворот. Грешник шёл собственным путём, удалялся от Бога, но, сделав при покаянии крутой поворот, начал приближаться к Богу.

Священное Писание учит, что от образа мышления зависит образ жизни. Каковы мысли в душе человека, таков и он. В этом смысл подлинного покаяния. Перемена мышления, наступающая в момент истинного покаяния, и производит радикальную перемену во всех проявлениях жизни. Подлинное покаяние включает в себя угрызение совести, сокрушение сердца и исповедание уст — достойный плод покаяния, то есть обращение.

Б. И.