Искусство жить – кто им обладает? Оно познаётся тогда, когда жить на земле остаётся, к сожалению, совсем мало, когда слабеют физические силы, когда медленно угасает свежесть впечатлений, мутнеют краски чудесного Божьего мира и человек всё чаще всматривается очами веры в горизонты вечности.

Человек, познавший искусство жить, – человек большой души. Я встречал таких людей. Они умеют любить других, даже своих недругов, ничего не зная о гимне любви апостола Павла, написанного им в 13 главе Первого Послания к Коринфянам. И как печально встречать людей, которые знают наизусть этот гимн любви, а в душе у них сквозняк, на устах – пустые, елейные слова, а на лице – хитроватая, лукавая улыбочка.

Такова правда земли, такова жизнь…

***

Густой туман ползёт по ровным улицам Сакраменто, по улицам большого калифорнийского города. Туман окутывает дома, как в сизое одеяло, обвивает их чудовищными лапами, повисает хвостами. А пройдёт немного времени  и эти же дома засверкают в лучах солнца своими окнами, и нам откроется совершенно другой мир.

Не так ли бывает в жизни, когда человек, обременённый заботами и суетой, окутанный ими, как туманом, не знает, что такое светлая улыбка, а о любви знает только по текстам  Писания, что есть такое чувство – любить и прощать даже недругов, а его сердце заполнено плотскими, корыстными, эгоистическими желаниями.

Но вот выглянет солнце, ветерок туман разгонит, в природе послышатся аккорды музыки, и человек улыбнётся и пожелает подать руку тому, кого он обходил многие годы. Не любить человека – не любить самого себя, жить как во сне, смутно предчувствуя, что всё должно быть иначе, если мы – дети Света, христиане и притом евангельские.

Мой отец очень мало знал о Евангелии. Он даже его не читал. Но насколько я помню, самой великой его радостью было сделать добро человеку, но сделать так, чтобы об этом никто ничего не знал. Кто научил его этому?

Первый раз я видел отца плачущим на могиле матери. Это было раннее утро, когда в деревне все ещё спали. Он пригласил меня пойти с ним в соседнюю деревню, зашли на кладбище и долго стояли у ее могилы. Он все не отходил от неё, теребя и без того помятый картуз, а затем, вытерев картузом слёзы, взглянув на меня, сказал:

– Пойдём, сынок. У нас нет теперь и никогда не будет мамы…

Тогда мне было 13 лет, отцу – 55 лет. Сёстры долго уговаривали его жениться и прочили невест, но он твердо сказал:

– Жениться… Вы что, в своём уме? Да разве можно найти на земле лучшую женщину, чем была ваша мать? А на худшей я жениться не хочу и не буду…

И остался вдовцом до смерти и притом – до смерти в тюрьме, очевидно, во время войны. Повторяю, отец никогда не читал Евангелие, курил, временами выпивал и по каким то причинам не ходил в церковь.

Сегодня, когда мне приходится часто встречать сухих, бесчувственных религиозников, у которых Евангелие только на устах, но ничего нет в сердце, я задаю себе этот вопрос: чем и как объяснить, что в человеке, слушающем Евангелие каждое воскресение, живут жестокость, злопамятность, неуступчивость, скупость и что страшнее всего – лицемерие?

Некто сказал так: «Человек велик в той степени, в какой он способен любить своих недоброжелателей и прощать им обиды». Простить слабости человека, преувеличить его достоинства гораздо лучше, чем преувеличить его недостатки. К сожалению, эта простая истина с трудом укладывается в наше сознание, и многие люди уходят в вечность, так и не познав её.

Только теперь по-настоящему понял, что христианство – это, прежде всего, аромат любви, пропитывающий человека насквозь. Где этого нет – там сухое законничество, религия, но не живое христианство. И я говорю сам себе и повторяю: Николай, следи за своим сердцем зорко!

***

Люди… Говорят, что в жизни Л.Н.Толстого не было дня, когда он не встречался с людьми. Он бранил тех писателей и поэтов, которые убегали в пустыню, чтобы писать о людях. Но не забудем, что и сам Толстой убежал не только от людей, но и от Софьи Андреевны, от своей жены. Правда, убежал недалеко: только до ближайшей станции Остапово, где и настигла его смерть.

От кого бежал Толстой? От людей? Нет. Он бежал от самого себя. Но бежать от самого себя – это пустая затея. Человек не может никуда уйти от самого себя.

Что такое истинная поэзия? Мерцающие звёзды в тёмную ночь? Благоухание цветов? Журчанье ручейка? Цветение деревьев? Истинная поэзия – это люди. Люди, прежде всего.

В Божьем плане нет ничего более ценного и возвышенного как человек. Да, да  ­ человек. Давайте писать это слово с большой буквы. Но он же предаёт, грабит, ненавидит, мстит, обманывает и, что хуже всего, прячется за имя Божие. А все-таки, Бог так возлюбил человека, что отдал Сына Своего единородного, чтобы человек не погиб, но имел жизнь вечную.

Злые дела делают люди, которые не знают о любви Божией, или, может быть, только слышали о ней одним ухом. Если человек не верит в живого Бога и не живёт Его любовью, он – жалкое беспомощное существо, даже если богат и воображает себя великим. Но всё-­таки он – человек!

***

Работа… работа до пота – это совсем не страшно, когда работу любишь, и она тебя любит, когда работа по душе, когда ваша работа приносит пользу не только вам, но и другим людям и радует их.

Я однажды сказал согбенному старику, когда он, еле передвигая ноги, обрезывал кусты розы:

– Отец, отдохните малость на скамейке…

– А я как раз сейчас и отдыхаю, – ответил старик, приподнимая голову.

Он узнал меня, соседа. На его лице светилась улыбка. Он с большим трудом собрал обрезанные ветки и сказал мне:

– Не буду работать – сразу умру.

Однажды мне этот старик рассказывал, как 40 лет он жил на ферме в Аризоне, разводил коров и лошадей, как он любил их поить из своего родникового колодца. Там он любил молиться и благодарить Бога за красоту земли, за приволье, за здоровье.

– Где же теперь эта ферма? – спросил я его.

– Пропил. Только не я, а сын, которому я отписал по своей глупости раньше времени.

И когда теперь старик обрезал розы, в его душе всё ещё пело звёздное небо, шелестели травы, он всё ещё слышал звучный рёв быков, блеяние овец, и этим он был счастлив.

Природа – храм Божий, и кто редко бывает в нём, тот потеряет очень много: у того душа превращается в сухарь.

  Н. Водневский