Кому доводилось видеть картины художника Патона, тот должен был обратить внимание на то, что особенная красота их проявляется благодаря известному приёму в искусстве, когда красивое противопоставляется частичному безобразию. Там есть изображение цветов и птиц, рыцарей, прозрачных фей и детей ангельской красоты, а где-то в углу холста мы видим какой-нибудь уродливый, отталкивающий образ. Там можно увидеть жабу, скользкую улитку, ящерицу, которые своим безобразием особенно подчеркивают чудную красоту остальной картины. Точно так же в древней скульптуре безобразные грифы и драконы среди ангельских ликов на фронтоне соборов увеличивали своей уродливостью окружающую их красоту.

Такого же рода контрасты встречаются и во многих повествований Нового Завета: двенадцать учеников  –  и один из них диавол, Христос на кресте, безвинный, а по обеим сторонам Его разбойники. Так и в 15-й главе Евангелия от Луки: прекрасная картина ликования по причине возвращения блудного сына оттеняется мрачной тучей – образом старшего брата.

Но подобное сочетание контрастов, без сомнения, преследуют не только художественную цель. Помимо намёков на фарисеев, сопоставление этих двух характеров – блудного сына и его брата – имеют ещё глубокий нравственный смысл.

Грехи можно разделить на два рода: есть грехи плоти и грехи расположения. Или, говоря точнее, грехи страстей, виды похоти и себялюбия, и грехи характера. Примером грехов страстей в Новом Завете является блудный сын, а примером грехов характера – его старший брат

На первый взгляд кажется, что именно младший брат – тёмное пятно на картине. Ведь это он погряз в грехах и опозорил себя и своих. И люди видят в блудном сыне соединение всего худшего в человеческом характере и противопоставляют ему домовитого старшего брата. Но возможно, что это суждение неправильно, и что худший из двух – старший брат.

Мы судим о грехах, как и о многом другом, по их наружному виду. Мы распределяем грех наших ближних сообразно классификации, молчаливо принятой большинством верующих, помещая самые грубые и видные грехи внизу лестницы. На следующих ступенях распределяются более лёгкие, затем лестница начинает расплываться, и в конце концов, она исчезает в пространстве, а большая часть грехов остаётся неназванной.

Но у нас нет весов для взвешивания их и определения: тяжёлый и лёгкий – это слово нашего собственного изобретения. И вероятно, что грехи, кажущиеся лёгкими, в действительности самые тяжёлые.

Уже тот факт, что люди видят самые грубые грехи, говорит против того, что они самые худшие. Утончённый и невидимый грех, грех более близкий нашей плотской природе, должен быть более унизительный, чем какой-либо другой. Но люди не нашли нужным до сих пор заклеймить подобные тонкие формы греха. По их мнению, грех старшего брата – это просто пустяк, минутное дурное расположение духа, о котором не стоит вспоминать. Но ведь Христос нашёл нужным упомянуть о нём.

Старший брат, трудящийся, терпеливый, послушный, возвращается домой после тяжёлого дневного труда в поле. Много лет каждый вечер плетётся он, как и сегодня, домой, отяжелевший от усталости, но с лёгким сердцем: он исполнил свой долг! Но слишком часто, с окончанием дневного труда, оканчивается и самообладание человека, и чувство ответственности за свой нрав. А искушение встречается нам чаще всего тогда, когда мы менее всего ожидаем его.

Так и в этот вечер, приближаясь к дому, он слышит весёлые голоса и пение – совершенно новые необычные звуки в этом тихом скучном жилище. Ему говорят: «Брат твой пришёл, и отец твой заколол откормленного телёнка». На лице брата не видно никакой радости. Оно подобно мрачной туче – он разгневался и не хотел войти.

Эта грозовая туча, которая копилась всю его жизнь под покровом его добродетелей. Незаметные испарения разнообразных грехов сразу соединились и жгут его душу. Ревность, гнев, гордость, немилосердность, жестокость, самомнение, угрюмость, обидчивость, упрямство – всё это составные части дурного расположения духа.

И, однако, это вызывает у людей только снисходительную улыбку. Они говорят, что это только дурное расположение духа, припадок вспыльчивости, мимолётная зыбь, набежавшее облачко. Но это облачко составлено из капель. А эти капли указывают на существование где-то в глубине души целого бушующего океана, мутного и злобного – океана греха.

Вот почему дурное расположение духа имеет такое значение. Важно оно не само по себе, а по тому, что оно открывает нам. Перемежающая лихорадка говорит о непрекращающемся скрытом недуге организма. Случайный пузырь на поверхности пруда указывает на гниение на дне. Так же точно, когда вы перестанете следить за собой, скрытые свойства вашей души дают о себе знать помимо вашей воли в виде дурного расположения духа.

Что особенно поражает нас в грехах характера – это их странная совместимость с высокими нравственными качествами. Старший брат был, без сомнения, человеком самых нравственных правил. Много лет назад, когда отец разделил имущество между сыновьями, он имел полную возможность, если только хотел, путешествовать, увидеть свет, вообще насладиться жизнью и отдать дань молодости. Но, как добрый сын, он избрал жизнь в отеческом доме.

Он был правой рукой своего отца, утешением и радостью его старости, примером трудолюбия, образцам справедливости и бережливости для соседей, примерным молодым человеком для всего села, особенно по сравнению с его праздношатающимся братом.

Поэтому тем более прискорбным и уродливым является в подобном прекрасном человеке дурной характер. Это обстоятельство невольно возбуждает в нас сомнения в истинной ценности того, что носит имя добродетели и признаётся такой. Добродетели могут быть действительными или только кажущимися, точно так же как и пороки могут быть действительными, хотя и невидимыми.

Многие люди, например, не сходят с прямого пути только из трусости. У них нет достаточно силы воли, чтобы решиться погубить свою репутацию. Весьма часто нужен очень сильный характер, чтобы поступить дурно. Требуется известная доля оригинальности, мужества, отсутствие гордости, на что не все способны, чтобы решиться выйти из колеи, порвать с обществом и навлечь на себя дурную славу.

Таким образом, часто случается, что весьма низкие люди сохраняют наружную добродетель. И наоборот, среди блудных сыновей часто встречаются характеры чудной красоты. Без всякого сомнения приятней встретиться с блудным сыном и провести время с ним, чем с его безупречным братом.

Нас поражает та нежность и благородство характера, та доброта и мягкость, какие часто встречаются у людей, признанных большинством из нас безнадёжно погибшими. Многие люди, считающие за ничто напиться допьяна, никогда не позволят себе неблагородного поступка или оскорбления ближнего словом. Один грешит грубо, другой утончённо, но в общем пьяница и мот иногда может быть лучшим человеком среди других. Христос сказал священникам: «Истинно говорю вам, что мытари и блудницы вперёд вас идут в Царствие Божие» (Мф. 21:31).

Да, есть два вида грехов, но немногие подвержены сразу обоим и преимущественно грешат одними или другими. И этим объясняется совместимость добродетельной жизни с дурным характером. Эта совместимость часто заставляет смотреть на дурной характер, как на обидный недостаток. Мы думаем, что не может быть много дурного там, где мы видим столько хорошего.

Как часто мы слышим в защиту сварливых людей, что они воплощённая кротость, если их узнать поближе. Так же часто выставляют в оправдание вспыльчивости, что в нормальном состоянии эти люди образец мягкости и деликатности. Но именно это и делает трудным лечение.

Мы прощаем себе некоторые недостатки нашего характера на том основании, что в общем он заслуживает одобрения. Мы позволяем иногда быть немножко дурным тем, кто хорош в общем.

Логично будет сказать, что мы довольствуемся тем, чтобы люди были до известной степени хорошими. Но если муха, попавшая в кушанье, и очень мала, то всё-таки лучше, если там не будет даже и такой маленькой мушки. Дурной характер – это грех добродетельных людей.

Характер влияет главным образом на принятия решений разного рода. Живой характер вовсе не способствует правильному суждению: решение принимается в пылу возбуждения, причём не даётся времени ни на рассмотрение оснований, ни на выслушивание объяснений.

А затем скромный разум, каким обладает большинство из нас, вступает в свои права и пытается отменить это быстро принятое решение. Мы же стоим за него только потому, что сами приняли его, и своим дальнейшим поведением стараемся вообще оправдать наше первое стремительное решение.

Без сомнения, старший брат в душе назвал себя глупцом, едва успев повернуться спиной к отцовскому дому. Но он упрямо стоит на своём: «Он осердился и не хотел войти». Ни мольбы его отца, ни его собственное сознания нелепости своего поведения, ничто не в силах поколебать его.

Искушение заставляет человека принять необдуманное решение, за ним следует такое же необдуманное действие, а за тем, после поднятого шума, не остаётся ничего, как сообразовать своё дальнейшее поведение с первым порывом. Вот истинное действие дурного характера.

      Генри  Друммонд